Содержанка

Говорят, счастье приходит, когда его совсем не ждешь… И накрывает с головой, окуная в пучину немыслимо-приятных ощущений жизни. Тогда каждая минута наполняется особым смыслом, каждая деталь значительна и отчетлива, а пространство вокруг начинает звенеть тонко и волнительно… Вы когда-нибудь пытались запомнить свои чувства в моменты счастья?

Его можно сравнить с ощущением полета и всеобъемлющей внутренней теплоты. Когда будто и нет огромного холодного пространства мира, а есть ты в нем – неизмеримо маленькая, но такая же важная его частица, как целая Галактика. И тебе в эти мгновения доступны какие-то великие откровения жизни, которые запечатлеваются глубоко в незримых извилинах твоего мозга и неуловимой памяти тела.

Тогда, именно в тот момент, ты, быть может, не осознавая этого, испытываешь счастье. Но выглядит оно порой так обыденно, как простое ощущение тепла. Понимание этого приходит позднее, когда ты откапываешь в душе залежи былых впечатлений и чувств. И осознаешь вдруг, что никогда не была так счастлива, как в тот момент… И стремишься повторить его, найти и больше не отпускать…

Зима в том году выдалась суровая. В середине января на город обрушился страшный мороз. Заледенел и разрядился от холода тяжелый воздух мегаполиса, застыли в отчаянии снежные пустые парки, осиротели простоволосые памятники, и, оцепенев от колючих объятий ветра, покрылись инеем редкие фигуры прохожих. Город словно вымер, только тысячи огней маленьких окон придавали ему некий ореол надежды, потому что за ними теплилась жизнь. А впрочем, не всем сегодня было тепло дома…

Маринка жила в спальном районе на окраине города в стандартном среднестатистическом панельном доме старой неутепленной конструкции. Со всеми вытекающими отсюда последствиями: холодными темными лестницами, дребезжащим лифтом и огромными щелями во всех мыслимых и немыслимых местах. Сквозь них звонко, во всю свою свистящую мощь, сочился ледяной отравленный ветер города…

От холода за пару последних дней под окошком выросла тонкая снежная паутина, батарея, состоящая из двух жалких пластинок, была чуть теплой, а на старом градуснике за окном закончились деления, показывающие степень охлаждения любимого города.

Маринка замерзала катастрофически. Она натянула на себя все свои теплые вещи, включила на кухне газ, села в уголочек под большой и теплой настольной лампой, обняла горячую чашку с чаем и глубоко задумалась. Вчера ей предложили стать содержанкой…

Точнее все, конечно, было намного тоньше и деликатнее. И немного смахивало на любовь. Совсем немного, чуть-чуть… Петр Васильевич, непосредственный начальник, вызвал ее с утра «на ковер» и неожиданно предложил повышение. Нельзя сказать, что для Маринки это было полной неожиданностью: она долго к этому шла, развивалась, старалась расти, занималась самообразованием и действительно преуспела. Благодаря ее стараниям компания заключила две значительные сделки с крупными клиентами, оставив далеко позади все конкурирующие фирмы. Это было огромной удачей. Маринка внутренне ликовала, внешне сохраняя достоинство и сдержанность строгой двадцатисемилетней бизнес-леди, просто выполняющей свою работу. Но когда контракты были подписаны, ей так и хотелось проскакать по офису лошадкой и заорать изо всех сил, как иногда делает ее семилетний сынишка, забавно сгибая руки в локтях и показывая кулаки: «Йес-йес-ейс!».

Петр Васильевич давно оказывал Марине знаки внимания. На последней корпоративной вечеринке он даже пригласил ее на танец, в остальное время очень вежливо здоровался и провожал ее долгим ласковым взглядом, на дне которого горел какой-то волнительный загадочный огонек.
У босса была семья. И Марина хорошо об этом знала, потому что жена его часто присутствовала на деловых фуршетах. Марина, в качестве консультанта и переводчика, бывала в неформальной обстановке дружеских встреч с партнерами в ресторанах и загородных поездках. Французы, с которыми обычно проходили переговоры, что греха таить, были такими же людьми, как и мы. И очень уважали непротокольное общение, в ходе которого иногда решались самые важные вопросы бизнеса. На такие встречи принято было брать семью.

Кроме жены у Петра Васильевича было двое детей. Двое мальчишек: один – пятнадцатилетний худенький подросток, другой – чуть старше ее собственного сына, очаровательный кудрявый малыш, который всегда смешно кланялся, здороваясь с ней.

— Присядьте, Марина Сергеевна, — приветливо улыбаясь сказал шеф, когда она вошла в его кабинет. «Алиса, прошу нас не беспокоить в течение тридцати минут», — выглянул он в кабинет секретаря и плотно прикрыл за собой дверь. – У меня к вам не совсем обычное предложение. Я очень доволен вашей работой и хочу предложить вам место начальника отдела. Не спорьте, вы это заслужили. И вы справитесь. И я рад, что при этом зарплата ваша увеличится в два раза.

Откровенно говоря, Маринка и не собиралась спорить, но щеки невольно покрылись румянцем, и внутри все завибрировало от радости. «Наконец-то мне повысят зарплату, и я смогу сделать ремонт в квартире», — подумала она. А вслух сказала:

— Спасибо за доверие. Постараюсь вас не подвести.

— Но это еще не все. Я давно к вам присматриваюсь. Вы мне очень нравитесь. В вас столько мягкой женственности, красоты и шарма. Когда я смотрю на вас, я превращаюсь в мальчишку. Возможно, это звучит нелепо и глупо, но… что вы делаете сегодня вечером? – Выпалил он. И глаза его, переполненные тем самым таинственным светом, заполыхали так пронзительно, что Маринка невольно подняла голову от удивления и слегка отшатнулась назад.

— Но… я… — слова замерли в середине наэлектризованного пространства кабинета, не желая складываться в предложение.

— Я знаю, что это звучит как безумие. У меня семья, дети, и я никогда их не брошу. У вас тоже, кажется, есть ребенок… Но я ничего не могу с собой поделать! В последнее время со мной происходят какие-то немыслимые вещи. Если бы я хотя бы мог надеяться, что мы будем видеться пару раз в неделю, чтобы я мог на вас смотреть… Вы не представляете, как мне приятно на вас смотреть. Вы такая… Вы достойны многого. И я готов дать вам это: деньги, украшения, машину — всё что вам надо. Мне хочется многое сделать для вас. А вы…Позвольте мне иногда видеться с вами не в офисе, а где-нибудь…

— Я вас не понимаю, — от смущения голос ее потускнел. Она никогда не попадала в подобные ситуации, и еще ни один мужчина не говорил ей таких слов. Бывший муж и ровесники, с которыми она общалась, не спешили осыпать ее комплиментами, и ей всегда казалось, что она обыкновенная серая мышка, незаметная, сомнительно симпатичная и совершенно бесцветная. А тут такое…

Голова шла кругом. Только сейчас Маринка в полной мере ощутила смысл этого выражения. В принципе, ей не знакомо было состояние полного разброда мыслей. Она всегда старалась приводить их в порядок, тщательно взвешивая слова и поступки, выстраивая их в логические цепочки и выдавая умозаключения, которые вытекали из неторопливой и вечно движущейся реки ее мыслей. Но сейчас река вышла из берегов и стремительно неслась куда-то, к каким-то неведомым каменистым порогам, чтоб рухнуть с высоты водопада тысячью серебряных искр отчаяния, радости, недоумения, гордости, страха, счастья – еще Бог весть чего, так неожиданно нахлынувшего на нее после странных слов шефа.

А он присел перед ней на корточки, взял ее руки в свои и мягко сказал: «Совсем ледышки. Я и забыл, что у нас стоят такие морозы. Никуда мы сегодня с вами не поедем, идите-ка вы домой греться». Он грел ее руки своими теплыми ладонями, поднеся их к губам и нежно целуя. Это было так здорово! И в то же время страшно…

Маринка осторожно высвободилась из плена мощно хлынувшей в ее сердце живой энергии его желания и привстала.

— Это так неожиданно… Я не готова… — Пробормотала она и повернулась в сторону двери. – Позвольте, я пойду.

— Да, конечно. Я понимаю, я вас испугал. Вы подумаете над моим предложением? – Сказал он с надеждой в голосе и посмотрел в ее глаза.

— Да, простите, я пойду, — почти шепотом сказала Марина и вышла из кабинета.

Странное ощущение: теплая чашка еще греет руки, а вокруг холодно, и ноги в шерстяных носках просто заледенели, словно примерзли к холодному полу. То же самое творится и в жизни. Она вспоминала его теплые ладони и нежное прикосновение губ к ее холодным рукам, такое горячее, как эта чашка, а все остальное вокруг – лишь морозное пространство ее одиночества и полного отсутствия личной жизни. И все сама, сама… Добивайся всего сама, ребенка расти сама, краны текут – сама. Телефон не работает – ремонтируй, денег нет – зарабатывай. И спи одна в холодной ледяной постели. Когда Марина подумала о том, что придется нырнуть в холодную постель и долго согревать ее своим телом, ей стало тоскливо и совсем плохо…

«А может согласиться? Вдруг это на самом деле возможно… ну чего я жду от жизни? Великой любви? Но это у меня уже было. И любовь, и постоянная ругань из-за нехватки денег, плохого жилья, отсутствия работы и невозможности что-то изменить. Любовь ушла, изгнанная из жизни безжалостными реалиями быта. Она разбилась, как старая хрустальная ваза, неосторожно оставленная на краю стола… И больше не склеить ее, потому что разлетелась она на мелкие осколки, один из которых так и засел в сердце навсегда, словно кусочек кривого зеркала, мешая жить и воспринимать окружающий мир как великий подарок судьбы.

И так надоели все эти жалкие условия выживания на грани полного вымирания. А может быть я действительно стою большего? В конце концов, мужчина, богатый, состоятельный, готов добровольно помочь мне преодолеть трудности моей жизни только за то, чтоб добиться моей благосклонности».

Все это было красиво и необычно, но очень похоже на сделку. И какова же будет ее плата за столь щедрые дары? Этого Марина пока не знала. И пребывала в странном состоянии мысленного оцепенения.

«А, будь, что будет! – в отчаянии подумала она. – Пора спать. Утро вечера мудренее». Она пошла в спальню, укрыла мирно сопящего сынулю еще одним одеялом и, быстро раздевшись, прыгнула в кровать. Ледяная простыня до боли обожгла тело и заставила съежиться и замереть от холода. До слез было жаль себя, такую беспомощную, замерзшую одинокую женщину, которой не к кому, ну совершенно не к кому прижаться и почувствовать тепло и защиту от этого ледяного оцепенения жизни. Как отчаянно холодно жить одной!

Мама часто говорила Маринке, что не стоит принимать важные решения в минуты отчаяния, когда тебе особенно плохо, потому что решение будет деформировано желанием избавиться от тоски или найти избавителя от переживаемых тобой бед и тревог. Но ждать момента счастья для того, чтобы принять важное решение, можно было долго. А холодно, невыносимо холодно было уже сегодня, прямо сейчас, и нет никакой возможности все это терпеть.

Два года назад, в одну из таких холодных зимних ночей она решила уйти от Игоря. И все потому, что лежа с ним в одной постели, она дрожала от холода. Ей невыносимо было это чудовищно-ледяное ощущение одиночества рядом с самым близким человеком!

Вечером следующего дня Петр Васильевич пригласил Марину в ресторан, и решение нужно было принимать немедленно. Вот она и решилась. У них начался роман.

Он был старше ее на 20 лет. Серьезный, опытный человек. Но иногда ей казалось, что перед ней просто мальчишка — так непохож он был в близком общении на маску, которую надевал ежедневно, переступая порог офиса. Он был веселым и добрым, совсем как ее отец. Так смешно и трогательно за ней ухаживал, дарил маленькие подарки и каждый раз незаметно подкладывал в её сумочку конверт с очень большой, по меркам ее зарплаты, суммой. В первый раз она возмущенно выложила ему на стол этот пресловутый конверт и с гневом сказала, что не продается. На что Петр Васильевич мягко сказал: «Мариночка, я ничего не знаю об этом конверте. Это не мое. Заберите это, пожалуйста. Вас купить невозможно, я это знаю. Потому что нет вам цены. Вы — самое драгоценное, что есть в моей жизни». И столько чувства, столько настоящей грусти и любви было в этих словах, что на глаза навернулись слезы, и она выскочила из кабинета, охваченная таким ураганом противоречивых переживаний, что успокоиться смогла только вечером. Когда они сидели с Петром Васильевичем в маленьком загородном ресторанчике, сделанном в виде небольшой охотничьей избушки с очагом в центре, треском дров и настоящим запахом дыма.

Она плакала и рассказывала ему о своей неудавшейся жизни, вытирая слезы и вздрагивая всем телом от тихих рыданий, а он гладил ее по голове и успокаивал, как в детстве успокаивал отец. И был таким родным и таким близким, что никого, казалось, нет ближе на свете. И она потихоньку успокаивалась в его руках, с благодарностью прижималась всем телом и хотела, чтобы это продолжалось целую вечность. Ну, или хотя бы всю оставшуюся жизнь…

Но он отвез ее домой, и жизнь вновь потекла по каким-то своим суровым и неумолимым законам, по которым им не суждено было быть вместе. Какая-то незримая стена постоянно стояла между ними, где бы они ни находились. И Марина знала, что эта стена не выдуманная, а реальная, и состоит она из живых людей. Его жены и двух замечательных кудрявых мальчишек, которых он никогда не предаст, не бросит и не обидит.

Теперь жизнь Маринки изменилась. Она стала шикарно одеваться, у нее появилась машина, квартира была давно отремонтирована и обставлена по последнему слову техники и моды. Сын учился в лучшей, самой престижной школе города. И не было совершенно никаких материальных проблем. Живи и радуйся. Все у тебя есть: и достаток, и ребенок, и прекрасная профессия, и любимый мужчина…

Только счастья почему-то не наблюдается… И ты по-прежнему одна греешь свою огромную одинокую постель в холодные зимние вечера. И можно положить рядом тысячу грелок и зажечь тысячу свечей, но тебе не станет теплее, а жизнь твоя не наполнится светом. Потому что твоя любовь, которая могла бы гореть ярким, прекрасным и полным огнем желания и восторга, тлеет тихонечко и незаметно где-то в самых потайных уголках твоей души. И ты ничего не в силах изменить, даже если очень этого захочешь. Ты только вправе принимать это или не принимать.

А еще можешь от всего этого отказаться и искать свое настоящее счастье. Только как это объяснить ему? Ведь он мечтает, чтобы так продолжалось всегда. Чтобы ты всегда была его красивой игрушкой, милой девочкой, которой он помогает и гладит по голове, прекрасной женщиной его красивой мечты. Все время такой же далекой и недостижимой, как сейчас…

Прошло три года. Многое изменилось вокруг. Но душа Маринки по-прежнему болела о невозможности счастья.
И однажды… В самый холодный день января, когда градусник снова зашкаливал, вновь было так пронзительно одиноко и холодно, что просто невыносимо было нырять в ледяную постель. Как нарочно, в самый критический момент своего отчаяния она снова сделала выбор, только теперь совершенно иной. Она решила искать свое счастье во что бы то ни стало. Но для этого ей нужно было освободиться от страха. И она написала Петру Васильевичу прощальную sms-ку: «Прости, я больше не могу быть с тобой. Я ухожу искать свою судьбу».
И пусть мне будет холодно и страшно, я больше никогда не буду деформировать свой выбор отчаянием ледяной одинокой постели!